Закрыть
 

Мы используем cookies

Во время посещения сайта Театра на Спасской вы соглашаетесь с тем, что мы обрабатываем ваши персональные данные с использованием метрических программ. Подробнее.

 
 
 
 
Эквус
ТЕАТР НА СПАССКОЙ - Кировский государственный театр юного зрителя
 

Телефон кассы
(8332) 715-720

 
 
Сезоны

 

Владимир Грибанов. Через многоточия

Под занавес Года культуры мы встретились с директором «Театра на Спасской» Владимиром Грибановым, чтобы узнать, как ему работается с новым режиссёром, что он спустя год думает об уходе Бориса Павловича и что дал театру уходящий год. Как нам кажется, интервью получилось откровенным.

Владимир Грибанов- Владимир Иванович, новый сезон в вашем театре начался с новым режиссёром. Как оцениваете первые месяцы совместной работы?

- Появление главного режиссёра в театре предварялось тем, что у нас в начале февраля была режиссёрская лаборатория. Были приглашены три режиссёра, разных по возрасту и опыту работы. По результатам этой лаборатории Юлия Батурина поставила «Отрочество», с Антоном Безъязыковым мы поставили «Собаки-якудза». И тот, и другой режиссёр как творческие единицы меня не разочаровали совершенно. И тот, и другой спектакль пользуются значительным интересом у зрителя. С третьим режиссёром Егором Чернышёвым, к сожалению, у нас работа не состоялась по различным причинам: мы никак не могли состыковать сроки, не могли выбрать материал… А держать творческий коллектив без лидера – это непозволительная роскошь, я считаю. Директор – хорошо, бухгалтерия – тоже хорошо, технические цеха – замечательно! Но если у актеров нет режиссёра, который  для них поводырь, пастырь, - это беда. И поэтому я не стал откладывать вопрос в долгий ящик и по итогам лаборатории принял решение пригласить Юлю. Как подтвердилось в дальнейшем, это самый опытный человек, с очень богатым постановочным репертуаром, с широкой палитрой творческих возможностей и с кучей всяких других положительных качеств, которые для зрителя, скажем, незаметны, но ценны для руководителя.

- Например?

- Например, мне очень нравится, как подробно она работает с актёрами над ролью. Она не просто постановщик - она педагог. Она обладает очень хорошей способностью вытаскивать из актёра порой то, чего он в себе даже не подозревает. В современном театре стало очень много так называемых «режиссёров-постановщиков», они берут готовый материал и из него просто конструируют спектакль. И всё больше из театра уходит настоящая режиссура, которая способна не просто давать пищу уму, но ещё и давать пищу эмоциям – собственно, тому, для чего зрители в зале и собираются. Если то, что происходит на сцене, будоражит меня, если я становлюсь сопричастным всему этому, если я в полном зрительном зале всё равно нахожусь как бы в одиночестве, один на один с собой, своими мыслями и чувствами, - это и есть то главное, ради чего существует театр. Театр как ни одно другое искусство (кроме, пожалуй, музыки) может так мощно воздействовать на человека. Театр бывает только «здесь и сейчас».

Во-вторых, с Юлей мне очень легко находить общий язык. Она человек простой, конкретный, как и я. Поэтому все вопросы, которые возникают, мы решаем быстро, идём на компромиссы.

Мне очень нравится то, как она относится к профессии и актёрам: с одной стороны, всех очень любит, а с другой - очень требовательна в плане организации процесса и дисциплины.

- Кто-то из коллег-журналистов в рецензии по поводу премьеры спектакля «Дракон» написал, что в театре чувствуется «женская рука».

- А какая рука ещё должна чувствоваться? Она женщина. Очень эмоциональная, увлекающаяся работой. Фанат театра. Её абсолютно не устраивают равнодушие, инертность. Эти проявления её ещё больше подхлестывают. Но она не выходит из себя и не начинает топать ногами, а наоборот, ещё больше заводится, чтобы достичь нужного результата.

Новые лица

- С приходом нового режиссёра произошло и обновление труппы. Расскажите об этом.

- В июне к нам пришли Женя Лютиков и Саша Попова. Женя сразу начал репетировать в «Собаках-якудза», и у него был очень хороший дебют на нашей сцене. У Саши Поповой сразу начались вводы в спектакли в связи с тем, что наша Даша Сосновская ушла в декрет. К сентябрю приехали Саша Карпов с Ниной Чернышёвой. Поскольку у нас к тому времени уволились Яна Савицкая и Ваня Кандинов, Саша мгновенно вошёл в «Собаки-якудза» на главную роль, которую должен был Ваня репетировать. И я очень рад, что Саша появился в труппе, потому что это очень профессиональный актёр, нацеленный на работу. Я считаю, зритель его уже принял, полюбил, и надеюсь, ждёт новых его работ.

- Владимир Иванович, вы упомянули Яну и Ивана, которые уехали в Санкт-Петербург. Связываете это с отъездом Бориса Павловича?

- Всей правды мы, конечно, никогда не дознаемся, но Яна в разные периоды жизни, когда ещё и речи не было, что Павлович собирается куда-то уходить, говорила мне о таком желании. Я понимал, что эта актриса ищет иной, скажем так, доли, иных перспектив. Я нисколько не сомневаюсь, что это очень талантливая девочка, у которой может сложиться очень хорошая судьба. Дай Бог, чтобы и у Вани всё было хорошо. 

- И всё-таки с уходом Павловича это связано?

- Думаю, связано. Всё-таки он в БДТ («Большой драматический театр им. Г.А.Товстоногова» – прим. ДВ) работает, значит, наверное, они каким-то образом общались на эту тему. Он им, наверное, как-то помогал в устройстве.

Протоптал дорожку

- Вообще, конечно, неприятная ситуация сложилась в связи с отъездом Павловича. С его стороны звучали какие-то малообоснованные претензии… Спустя год, уже со стороны, как вы смотрите на ту ситуацию?

- Как вам сказать… За семь лет работы с Павловичем у нас разные периоды были. Был период нежных творческих отношений, когда он только пришёл. Был период, когда я радовался тому, что он набирается мастерства, как-то пускает в этом городе корни, связи творческие налаживает и т.д. Но потом настал период, когда я (и не только я один) понял, что интересы Бориса Дмитриевича ушли далеко за пределы театра. И театр как таковой его стал интересовать в меньшей степени, чем это необходимо. А он же был не просто постановщик спектаклей - он был художественный руководитель. Мой первый помощник.

Это замечательно, когда у творческого человека много всего! Но если при этом он не распыляется и если это не мешает основным каким-то вещам. А тут стали возникать трения, лишние разговоры… И он, видимо, почувствовал, что в этом городе чего-то достиг, изработался здесь, что ли. В одной из статей своих он же признался, что работать в государственном театре очень сложно, слишком много обязанностей, и вообще ему на сегодняшний день «интереснее заниматься параллельными субкультурами». Это его прямая речь. Вот он и протоптал себе дорожку в Санкт-Петербург. К тому же ребёнок подрос, жена поступила учиться на художника-постановщика.

А что касается скандала… Тут, конечно, возникли совершенно неожиданные для меня вещи и проявления человеческие. Не буду списывать это на его молодость. Всё-таки человеку 30 с небольшим, уже довольно зрелый возраст.

Но посудите просто по-человечески: пришёл человек в театр, и звать его никак, и как профессионал он никто. Имеет две-три постановки неизвестно где, которые не получили никакой реакции ни от зрителя, ни от критиков. Его тут приютили, обогрели, дали массу возможностей для реализации его творческого потенциала… И после этого уходить таким образом, плюнув в колодец, что называется…

- Перфоманс такой…

- Ну да, он же сказал, что из своего ухода устроит перфоманс.

- Распродажу вещей…

- Да это ладно! Продажа вещей – это Бог с ним. Ну чего ему велосипеды с холодильниками отсюда таскать? Другой вопрос, что здесь он оставил ценные вещи, которые ему дарили его коллеги. Какие-то благодарственные письма, пожелания, напутствия от актёров… 

- Здесь всё осталось?

- Здесь. Когда он уехал, мы в его кабинете стали наводить порядок и обнаружили массу таких, казалось бы, памятных вещей. Знаете, как актёры программки собирают с подписями режиссёров, художников на память? Вот. А он всё бросил. Может, я не прав, но мне кажется, это тоже характеризует человека определённым образом.

Я встречался с ним потом несколько раз. На фестивале в Москве поймал себя на ощущении, что ему не скажу что стыдно, но он понимает, что он сделал. И при встрече он не знал, поздороваюсь я с ним или нет. Было видно по глазам, что он опасается этого. Я первым пошёл на контакт, чтобы избавить человека от этого ужасного ощущения.

То есть понимаете, насколько сознательно он всё это делал?! Он всё понимал. Ну, а для того, чтобы посильнее обидеть, он, когда публиковал какие-нибудь цифры заработной платы, условия жилья, ещё чего-нибудь, очень сильно лукавил и искажал. Да и как можно было говорить «я, да я, да я, с меня начался театр»!? Это же абсолютная неправда! Люди, живущие в Кирове, прекрасно знают, какой был театр Бородина, какой был театр Клокова…

Я давно живу в этом городе и знаю людей, которые, к сожалению, принципиально перестали ходить в наш театр. Пока работает Павлович, сказали они, мы к вам не придём. Причём это люди с хорошим культурным уровнем, хорошим образованием, любящие театр как искусство. 

Объективный успех

- Если всё-таки сравнивать то качество работы, которое показывает ваш театр, ваш творческий коллектив, и то, что демонстрирует сегодняшняя драма, разница чувствуется… Почему так происходит?

- Каждый театр делает свой выбор. В силу различных обстоятельств театр драмы живёт вот такой жизнью. И при Евгении Кузьмиче они довольно долго жили такой жизнью. Сейчас, с приходом нового художественного руководителя, пока неизвестно, как всё будет. 
А если говорить о качестве… Как-то было у нас выездное мероприятие в районе, куда были приглашены руководители областных и районных учреждений культуры, и возникла эта тема популярная – эффективность и качество. А рядом со мной сидел человек один замечательный, для театра – просто зритель, и я его спрашиваю: вот чем можно оценить эффективность, качество театра? Он задумался и секунд через 30 говорит: «Знаю, всё очень просто». И сформулировал это примерно так: «Я хочу ходить в любимый театр на любимого режиссёра и на любимых актеров». Вот если это есть – значит, театр хороший. Если люди идут с удовольствием, если каждый новый спектакль – это событие, значит, это живой хороший театр.

- А заполняемость зрительного зала – не показатель?

- Это один из показателей. Но это цифры. Зрителя цифры не интересуют.
А господам-чиновникам да, нужно всё в цифрах выложить, они мыслят другими категориями. Государство даёт субсидии, заказывает так называемую «услугу» по обслуживанию населения театральным искусством. Поэтому, естественно, государство хочет оценить, насколько эффективно мы отрабатываем деньги, вложенные в нас: не сидим ли сложа руки с пустыми залами. Понятно, что зрительский интерес – объективный показатель: человек взял денежку в кулачок – пришёл в кассу – взял билет – посмотрел спектакль.
Актёры этими цифрами не живут, и режиссёры не живут. Они живут другим критерием: вот встаёт зрительный зал в конце спектакля с овацией, и длится она ровно раз-два-три (хлопает в ладоши), или 5, или 10 минут. Вот это критерий оценки зрительского интереса. Ну и ещё один критерий – зарплата (смеется). Актёру нужны слава, любовь и деньги.

- Московский режиссёр Иосиф Райхельгауз назвал репертуар кировской драмы «безобразным», наполненным «низкопробной западной драматургией»… Это беда всех провинциальных драматических театров?

- Вовсе нет. На самом деле репертуар театра – это очень сложная вещь. До сегодняшнего дня театр драмы был увлечён очень популярными у нас в стране, но довольно низкопробными комедиями. И людям это надоело. Если бы эти комедии возникали в промежутке между какими-то серьёзными работами, которые получили бы от зрителя колоссальный интерес, то, наверное, эта ситуация не так откликалась бы.

Ещё одна извечная проблема – дискуссия между администрацией театра и творческим коллективом. Одни говорят: «вы не умеете продавать», другие говорят: «а дайте нам чего интересного продать, мы продадим». Я как-то раз на общем собрании в театре сказал: не дай Бог кто-то из вас актёров или неактёров начнёт делить театр: «вот мы люди творческие, а вы тут нас обслуживаете, продаёте, шьёте, считаете». Или наоборот: «мы тут столько труда положили, чтобы вас продать, а вы наши надежды не оправдали». Эта тема не должна вообще обсуждаться! Каждый должен заниматься своим делом. Должен быть нацелен на результат до последнего, до многоточия. Премьера - это ведь не точка, это же многоточие…

А в драматическом театре, к сожалению, эта тема возникает. Но в этом конфликте нет правых. Всегда будут только проигравшие – обе стороны.

Когда сидишь в зрительном зале и знаешь всю эту ситуацию, трудно смотреть спектакль, потому что это даже отражается на лицах актёров, на их игре, взаимоотношениях. Но есть же святые вещи, есть табу, которые переступать нельзя. Нельзя это выносить на сцену! Это так же элементарно, как то, что актёр не имеет права забалтывать свою роль. Если он выскажется вслух, хоть один раз, по поводу того, что он думает о персонаже, как он в себя его вращивает, - на сцене ему делать нечего. Потому что он ощущения, которые в нём должны жить, сформулировал в слова, и эти ощущения превратились в формальную вещь, отдельно от него существующую.

- Если посмотреть на тот репертуар, который привозят в Киров и столичные театры, становится грустно. Всякие  «дни палтуса»… Вы не видите в этом неуважения к провинциальному зрителю?

- Нет. Людям нужно всё. Другое дело – в каких дозах. Давайте будем реалистами: сегодня очень много людей (да и раньше они были), которые всю неделю очень заняты физическим или умственным трудом, где много формальных вещей, где требуется сосредоточенность, где нет творчества. И люди, идя на эти спектакли, компенсируют недостаток своей личной творческой жизни. Такие спектакли тоже могут быть талантливые и неталантливые. Если этого много и если это бездарно, значит, билеты не купят и не придут. Понимаете? Всё очень просто.

И потом, что касается такого лёгкого репертуара, знаете, серьёзная драматургия требует и других вложений, и другого состава. А привозят в основном антрепризы. И, как правило, в них задействованы люди, работающие основное время в других театрах, государственных. А в таких проектах они реализуют другой свой творческий потенциал.

- В таких проектах они, наверное, меньше затрачиваются эмоционально?

- Нет! Попробуй рассмеши публику. Это труднее, чем заставить её плакать.

- Затронули мы тему зрителя. В силу специфики театра вокруг вас много молодёжи. Какая она сегодня?

- Когда-то я тоже был молодёжью... И то же самое про нас говорили, что вот мы такие-сякие. Сейчас про современную молодёжь можно говорить, что это поколение «длинного пальца». Они на своих смартфонах тык-тык-тык. В жизнь приходят новые возможности, новые технологии, но природа человеческая меняется очень медленно на самом деле. И если, скажем, меня какие-то вещи трогали, когда мне было 18 лет, то они и сейчас меня трогают. А это природа. А театр – это коммуникации, мысли и чувства человеческие, они никуда не делись, и если зритель вчера не спрыгнул с ветки, то он способен воспринимать театр.

Понятно, что в этот процесс вмешивается жизнь. На моих глазах на протяжении очень небольшого времени её сильно упрощают. Я не понимаю, например, почему в школе стало меньше предметов. Сколько их у меня было! А сколько экзаменов я сдавал! А они сейчас дебилы, что ли? Не глупее же моего поколения абсолютно. Сейчас говорят, такие дети пошли, такие нагрузки им непостижимы. Я не понимаю этого. У нас сейчас из молодёжи делают «немножечко дураков», заранее занижая требования, стандарты к их обучению. Ну, а так – молодёжь – грех жаловаться! Замечательные ребята.

- Уходящий год был объявлен Годом культуры. Само понятие «год культуры» вы воспринимаете как просто название или реальную возможность получения помощи и внимания?

Что значит Год культуры?  Это значит, в этот год должны были каким-то особым образом обратить внимание на проблемы культуры в нашем регионе. Правильно?

- Правильно.

- И те планы, которые мы строили заранее, мне очень нравились. И другие учреждения тоже планировали всякие разные мероприятия, представляли свои проекты. Но это всё было благополучно зарезано по одной простой причине: нет денег. Вот деньги были – и вот их резко не стало. Поэтому все учреждения выходили из положения, кто как может.

Могу сказать, что под Год культуры одним из моих предложений было проведение режиссёрской лаборатории. Я сказал, что если уж нет денег на фестиваль уличных театров, постановку определённого спектакля, поездки на фестивали и другие мероприятия, то мне не надо ничего, кроме лаборатории. Это будет самым главным для нас событием и подарком. Лаборатория состоялась. И для нас главный итог Года культуры – новый режиссёр.

- Но получается, что в целом ожидания мало оправдались?

- Ну что можно сказать? Мы живём в регионе с определёнными экономическими проблемами. Вы же не идёте в магазин за красной икрой, если у вас денег только на хлеб. Приходится делать выбор.

Но как показывает жизнь, театр вечен. Для актёра что нужно? Площадка, коврик и зритель. Поэтому формы театральные могут быть разные. Можно делать из многого, а можно из ничего. Приходится адаптироваться в предлагаемых обстоятельствах.

Нам, простым обывателям, можно много говорить, что кто-то там чего-то не даёт. Рассуждать, что правительство деньги не умеет зарабатывать, что налоги не умеет собирать, что промышленность всю разрушили и растеряли… Но ты попробуй сам, приди и сделай. Я не смог бы. Хорошо говорить и чего-то от них всё время требовать, но я исхожу из позиции: сам не сделаешь – ничего не будет. Благодаря тому, что многие люди, работающие в театре, занимают точно такую же позицию, нам и удаётся ежегодно увеличивать доходы театра на миллион. Если 10 лет назад мы зарабатывали 4,5 млн в год, сейчас мы зарабатываем 14.

- Ваше новогоднее пожелание читателям нашего журнала.

- Новый год - это самый замечательный праздник, связанный с массой разных ощущений, ожиданий, тянущихся из детства. Несмотря на возраст, жизненные сложности, хвори, проблемы, мы все ждём от жизни подарков, сюрпризов, чудес… Люди пытаются улучшить свою жизнь, её качество, чтобы не только на работе упираться, но и дышать полной грудью. Поэтому я желаю всем, чтобы новый год принёс новые радости, исполнение желаний. Хочется, чтобы хотя бы время от времени каждый человек в душе ощущал гармонию. И тогда он будет счастлив.

Вера Елькина

28 февраля 2015 - № Декабрь, 2014 г..




Читайте также

Пять баллов за поцелуй Иудушки // «Вятский наблюдатель». - 05 июня 2015. № 23 (884). Мэри Лазарева.

Между Щедриным и Пулинович // «Вятский край». - 26 мая 2015. Татьяна Лисик.

Головлевская шкура // «Бизнес новости в Кирове». - 24 мая 2015. Елена Окатьева.

«Приснись мне» без плакатных истин // «Вятский край». - 19 мая 2015. № 21. Антон Бучин.

Тревожный сон // «7?7. Горизонтальная Россия. Новости. Мнения. Блоги». - 12 мая 2015. Наталья Панишева.


   

В

In

In

In

In