Когда эскиз лучше картины
Или четыре дня, которые хорошо встряхнули Театр на Спасской
А вместе с ним и еще немного людей: «культурных» журналюг да с десяток самых театрально озабоченных граждан города — вот по сути и вся активная часть здешней зрительской аудитории, — пришедших на обещанные по умолчанию (ну или хотя бы возможные) смотрины нового худрука.
Само мероприятие называлось «лаборатория молодой режиссуры» Олега Лоевского с привлечением иногородних персон, успевших сделать себе имя как в режиссуре, так и в современной российской драматургии. Двое молодых режиссеров, Егор Чернышов и Юлия Батурина, подвизаются в основном в провинции будучи главрежами Норильского и Серовского театра Свердловской области, имеют награды и весомые достижения в своей области. Антон Безъязыков — фрилансер, ставит в разных городах РФ и весьма плодотворно сотрудничает с кино, в частности с Алексеем Германом-младшим на съемках всех его последних фильмов. Молодые люди — представители питерской школы, Юлия окончила режиссерские курсы Л.Хейфица.
В чем сила, брат?
Но вышло так, что тема «смотрин» как-то сама собой отошла на задний план, а главным событием стали показы трех эскизных постановок по пьесам современных авторов, прошедшие на трех раз- личных площадках с небывалым успехом, к полному и неожиданному восторгу немногочисленной публики. А что делать! Все самое интересное в кировском театре последнее время происходит именно в лабораторном формате, и кто не захотел подсуетиться, тот много потерял.
Эскизная постановка по определению делается за три дня, на кипящей энергии стресса актеров и режиссера, с листами роли в руках, и живет ровно столько, сколь- ко идет спектакль. Все! Больше этого никто и никогда не увидит, но именно в этой сиюминутности ощутимо реальное чудо спектакля, та самая уникальность театрального продукта, который живет лишь «здесь и сейчас» драйвом единым. (Автор просит прощения за пафос, но ведь так оно и было!) И если из него делают потом полномасштабный спектакль, который ставят в репертуарный план (как объяснил Олег Лоевский), многие из эскизных преимуществ теряются и актер «без листа» за- частую выглядит куда более бледно. И еще одно выгодное отличие данной театральной формы: глаза в глаза со зрителем.
Так что главное мы хорошо рассмотрели и будем иметь теперь в виду: артисты нашего театра (так или иначе практически вся труппа с ее разными возрастными категориями разошлась по трем площадкам) в великолепной профессиональной форме, и этим они нас откровенно порадовали. Уж почему они так старались, Бог весть — может, не хотели ударить лицом в грязь перед экспертом «Золотой маски», или это «стресс» так эффективно сработал, а может — соскучились по настоящей работе… Хотелось бы верить, что последнее, и стало быть мы еще увидим небо в алмазах.
Три яркие вспышки талантливости
Все пять лабораторных дней (первые три ушли на репетиции) жизнь в театре буквально била ключом. В «поиске интересных художественных решений и нестандартных приемов игры» актеры творили чудеса скоростного вхождения в роль. И первым сюрпризом первой же постановки (в верхнем фойе театра, которое оказалось прекрасной полноценной площадкой) стало явление наших звезд старшего поколения: Свинцова, Королевского, Махневой и Васильевой. Которые под руководством молодого Безъязыкова скромно блистали в популярной трагикомедии В.Мухарьямова «В тени виноградника» о нелегкой доле старого американского еврея, миллиардера, естественно. Эти «неприятности с Гарри», прежде всего, подарили неожиданную встречу с прекрасным актером Анатолием Свинцовым в заглавной роли, которого последние лет восемь мы на сцене практически не видели. (Королевский с Васильевой более-менее заняты, иногда появляется чудесная Махнева, но не Свинцов. И вот). Сан Саныч Галицких, пришедший не для кастинга, а чисто в любимый театр, был в нереальном восторге от увиденного и сразу же отдал этой постановке предпочтение. При этом пьеса была взята вполне традиционная, без вывертов, и молодого режисссера (по природе он экспериментатор) никак нельзя упрекнуть, что «он сел на свои штучки».
Зато второй показ явил нам как раз современную трактовку истории королевы Марго (Егор Чернышов по пьесе Клавдиева «Ночь и туман) со сниженной лексикой и привязкой известной исторической драмы к текущим скандальным событиям в родном отечестве. Лексика зрителям не очень понравилась (все эти «прикольно», «круто» и «ж-па» звуча- ли как-то несерьезно), заодно и насторожили «актуальные» приемы — мол, в российском театре засилье современной драматургии. Олег Лоевский, большой знаток театральной провинции, не согласился с этим, встав на за- щиту СД: наоборот, ее в театрах сейчас крайне мало, репертуары держатся на классике, зачастую и профанированной. Классика же без диалога с режиссером мертва: получается как детская раскраска. «От реальности мы все предпочитаем отворачиваться, не хотим ее, в то время как жизнь сложна и большой праздник тут никого не ждет. Надо делать попытки вступать с ней хоть в какие-то отношения».
И кстати, единственный, кто заслужил от него на показах публичную похвалу, даже слова восхищения, была Марина Карпичева, исполнившая роль Екатерины Медичи (чуть более сдержанно он одобрил и Дарью Сосновскую -Марго). Но и прав - да, умудренную Марину Дмитриевну в этой роли, ровным цинично-бесстрастным голосом зачитывающую свой беспафосный приговор Франции и миру в целом, забыть невозможно. Особливо когда она, произнося длинный монолог, все чешет и чешет русые волосы своей дочери Марго — совсем нас заворожила, даже содержание речи не суть как важно. Понятно же, что рано или поздно к нам придет “полярный лис” (т.е. песец).
Что еще впечатлило, так это парад молодых брутальных мушшын в черном: Трясцина, Русинова, Бояринцева, и даже (из Драмы) Матюшина позвали. Плюс нетрадиционная рассадка зрителей — у задника сцены. Вот это было поистине круто: находясь в самом эпицентре страстей, видеть не только ярко освещенное демиургическое пространство сцены, но и через него весь зрительный зал — пустой. Такой маленький и несущественный.
И наконец. Во второй и заключительный день показов на малой сцене (все желающие в зале не поместились и смотрели действо с экрана в буфете) Юлия Батурина из Серова — находящаяся кстати в близком родстве с кланом Афанасьевых — демонстрировала в спектакле «Отрочество» свой режиссерский талант. А наша молодежь плюс Андрианов с Красильниковой и Хоревым — свой. «Отрочество» — пьеса молодого драматурга Я.Пулинович по классической трилогии, повествующая о злосчастном характере взрослеющего Николеньки Иртеньева.
Казалось бы, что нам Гекуба, но звучащий в самом начале рэп- манфест «гадкого поколения» не оставляет вопросов: для связи времен. Этот интересный текст читает серовская же группа «Женьшень» (в оригинале, говорят, сплошной ненорматив, но в спектакле он заменен приличными словами), она эффектно заявляет о себе «я прикольный, я невзрослый, мне так легче» — и глумится над книжками классиков: «смешные и дебильные какие-то фамилии, толстой и достАевский».
Ну а далее идет собственно история Николеньки с братом его Володей… чудно, остроумно и трогательно (но отнюдь не слюняво) сыгранная нашими артистами Александром Андрюшенко, Иваном Кандиновым и всеми вышеназванными, ведомыми твердой и уверенной рукою постановщика к гуманистичному финалу и замирению отрока с папенькой. Ответом зала на эту внятно и современно звучащую тему хрупкости бытия была реакция полного и безоговорочного приятия. И—да, нам бы такого режиссера.
P.S. Отроки информационной эпохи
Жизнь вносит коррективы. По ее злой иронии обидчивые слова литературного Николеньки к учителю (Хорев) «я убью его» недавно воплотились ведь в действительность. Учитель убит по-настоящему, фактически ни за что. Автор этих строк не подписывается под умиротворяющими выводами публики о связи поколений: что, мол, они все те же, только время другое; если же креативно закольцевать сюжет рэпом, тогда и случится примирение & согласие… Нет, они теперь другие, все изменилось, и похоже что необратимо. Человек, как установлено наукой, производен от технологий. Они же, технологии, втянувшие его в виртуальное пространство, породили совсем новый, небывалый тип мол.чела: для которого нет ни истории, ни памяти, ни прошлого, ни будущего, ни отца, ни матери, а есть высокоскоростной поток разнородной информации, в котором несется этот чел, всегда готовый лишь к одному — любыми способами заявлять о себе любимом ради приобщения к виртуальной общности себе подобных. Не умея при этом решать реальных проблем, и прежде всего коммуникативных. Все бы ничего, покуда детки на иждивении родителей, однако непонятно, как это нарастающее поколение «Я-Я-Я» во взрослом состоянии собирается отвечать на вызовы времени, остро стоящие перед страной вопросы. Тут, справедливо заметил г-н Лоевский, праздник нас в ближайшем будущем точно не ждет. А спектакль вышел прекрасный… Есть уже мнение, что режиссера таки пригласят сделать постановку на большой сцене.
Фото Сергея Бровко.
Мэри Лазарева
Вятский наблюдатель - 14 февраля 2014
Читайте также
В ожидании нового // «Новый вариант». - 19 июня 2014. № 24 (693). Татьяна Бушмелева.
Каким будет новый сезон? // «Новый вариант». - 22 мая 2014. Татьяна Бушмелева.
«Я не знаю, я не взрослый, мне так легче…» // «Вятский край». - 17 мая 2014. № 65. Николай Пересторонин.
«Отрочество» Толстого перевели на язык театра // «Newsler.ru». - 15 мая 2014. Марина Куклина.
Я не хочу в Москву! // «Вятский наблюдатель». - 02 мая 2014. № 18 (827). Мэри Лазарева.