И мальчики кровавые в глазах...

Люди говорят, что Борис Павлович сделал в Кирове свой лучший спектакль - «Толстую тетрадь».

1 июля, завершив сезон, спектакль «Толстая тетрадь» показали не только и не столько кировской публике, но и как визитную карточку театра и его художественного руководителя - столичному культурному десанту, который в течение недели «терроризировал» жителей города с целью изучения нравов и характеров вятского этноса.

Пришедшие на спектакль театра на Спасской зрители увидели наиболее «радикальное» (за три года работы Павловича со зрителем и актерской труппой) высказывание режиссера, в плане выбора материала и проблем, которые видит в нем автор постановки. Есть чувство, что все это время он нас к чему-то такому готовил, и вот теперь мы дозрели, актер тоже, и можно говорить по серьезу. О том, что жизнь (по большому счету) есть насилие, и как оно срабатывает, много раз повторяясь, в отношении жертвы - делая ее активным и жестоким соучастником исторической (жизненной) драмы, как бывает легко добру обернуться злом, и можно ли в итоге вообще кого-либо судить. Виноватых нет!

Брутальный роман - в философскую притчу

Отдельное удовольствие: сравнивать реалии оригинального текста - с тем, сколь уклончиво и тактично режиссер трансформирует «нуар» и жесткое порно в выразительные сценические образы и красивую картинку. Поэтому, например, немецкий офицер (Владимир Жданов сыграл своего героя так, что это получился один из самых живых и обаятельных персонажей) и белокурая - типажно тут сразу повеяло немецким артхаусным кино про войну - экономка с аккордеоном в руках (дебютировала новая артистка Анна Шварц) не совокупляются, а исполняют чувственную пластическую сцену, которую не назовешь даже объятием. И в таком нежном ключе решено многое - намеком, движением: «баня за занавеской». В результате грубая действительность не шокирует, но запоминается.

Однако такая деликатность режиссера служит плохую службу пониманию сюжета и логики событий. Когда читаешь, то сразу ясно, почему хорошие мальчики, читающие Библию, превращаются в маленьких убийц (хотя бы и поневоле). Потому что повседневное насилие и всяческие извращения (в спектакле завуалированные), не будем списывать их только на военное время, довели детишек до финальной и знаковой сцены - послать папу на мины, чтобы вслед за ним перейти границу. То есть, фактически-то, сбежать из соцлагеря, потому что там пытки НКВД и выдирание ногтей. Но это по ходу спектакля опять же не главное и присутствует «в снятом виде». Я к тому, что если зритель хочет понять происходящее, то он должен быть предельно собран и внимателен, считывать всю недосказанность. А иначе ему придется довольствоваться опасным трюизмом, что добро и зло амбивалентны и легко взаимопереходят друг в друга. Так что расслабляться во время спектакля не рекомендую.

В романе ужасно много диалогов, в спектакле же, слава богу, всего этого минимум. Выразительность достигается невербальными способами, в том числе совершенно потрясающим светом и музыкой (причем авторской!), а когда звучит тема холокоста - задействованы поворотный круг и большая массовка из детей и танцовщиц Миграции. Эпическое полотно!

Засветиться по-новому

Отмечая актерские удачи, как-то даже неловко хвалить Марину Дмитриевну Карпичеву, настолько она выше всяких комплиментов, а поди узнай эту прекрасную даму в Бабушке: скрюченная своим ужасным бытом и древностью лет, какой-то сгусток материи, не человек. Но ведь эта старая карга у Карпичевой выходит не так вредна, как забавна и трогательна. Она, конечно, костерит хороших мальчиков «сукиными детьми» да все время приборматывает на своем мета-языке нечто вроде колдовского заклинания - но в ее бессловесном и тягучем уходе из жизни бабка предстает величественной и мудрой, как сама смерть. Это очень точно и тонко сыгранная роль.

Мальчиков играют великовозрастные Андрианов и Бояринцев, одетые в коротковатые пиджачки и штанишки, вязаные гетры - все знаковое, черно-коричневое. Играют на отстранении, и уже с первых слов понятно, что добра от этих послушных и дружных близнецов не жди. Лукас-Андрианов по роли все же главный; и по ходу его последних работ в театре видно, что он, многие годы артист второго плана, вполне уже тянет на первый, и вот такие роли сложно-экзистенциального плана как раз для него. Видно, что задействован его личностный потенциал (который всегда угадывался, однако как-то не проявлялся на сцене).

- А это у нас режиссер так работает, - скромно объясняет свои успехи Михаил.

Хороши и девушки: уже помянутая экономка и еще некто по имени Заячья Губа (в исполнении Яны Савицкой) - предельный в своей отверженности тип городской юродивой , которая жаждет любви. А выходит опять же - насилия, от коего и погибнет. Брутальная героиня Яны Савицкой в спектакле столь же изящно выписана, а от «реальных» ее проделок остается лишь интонация и пластика жалкого человека да спущенные чулки. Пытается играть важную роль в жизни маленького городка и г-н Кюре (Алексей Кусакин), но у него мало шансов: все читают Библию, но никто не соблюдает заповеди «не убий». Зато мальчики Клаус и Лукас, научившиеся обходиться без чувств и страданий, сухим языком констатаций напишут свою книгу - как все было на самом деле. Это и будет их «толстая тетрадь».

Мэри Лазарева

Вятский наблюдатель - 10 июля 2009

« Назад