«Я не знаю, я не взрослый, мне так легче…»

Если ванна стоит на сцене, значит, кто-то должен в ней искупаться. Выпало Николеньке Иртеньеву, юному персонажу спектакля «Отрочество», поставленного в Театре на Спасской режиссером Юлией Батуриной по пьесе Ярославы Пулинович, которая, в свою очередь, создавала свое творение по одноименной повести Льва Николаевича Толстого.

Видите, как сложно? А жизнь у Николеньки (арт. А. Андрюшенко) разве простая? Мама умерла, с братом поссорился, St. Jerome гадким называет и всё грозится розгами побить. Возражать ему, настаивать, что ты лучше, чем он о тебе думает, бесполезно, это всё равно что против ветра дуть.

«Я тебе попомню», - скажет любитель воздействовать на детей страхом. И куда от этого страха деваться мальчику, против которого, кажется, весь мир ополчился!? Тот мир, которому он так был открыт, тот мир, который, казалось, любил его, уверяя: «Будет еще лучше». А мама (арт. Н. Красильникова) ушла в мир иной и унесла любовь с собой. Сонечка (арт. Т. Филатова) давно ли ему говорила: «Я твой настоящий друг», а вот уже и Серёже Ивину (арт. А. Хорев) шепчет эти слова. С Катенькой (арт. Н. Сидорова) только что держались за руки, но она, поддразнивая его, уже говорит: «Уйду в монастырь, буду ходить в черном платье и бархатную шапочку носить». А разлука и так предстоит - Петр Александрович Иртеньев (арт. М. Андрианов) собирается увезти детей в Москву, чтобы дать сыновьям Николеньке и Володе (арт. И. Кандидов) образование, а дочке Любочке (арт. М. Бондаренко) - воспитание. И Николенька, которому в повести Льва Николаевича нисколько не грустно, потому что умственный взор его обращен не на то, что оставляет, а на то, что ожидает впереди, в спектакле Театра на Спасской вдруг срывается и, будто стараясь опровергнуть всех сестер разом - и чеховских, и толстовских, кричит: «Не хочу в Москву, не хочу в Москву, не хочу!»

За что ему такие испытания? За что Катеньке её бедность? За что Иленьке Граппу (арт. Д. Русинов) это презрительное: «Граф-ф-ф», от окруживших его, но не принимающих в свой круг сверстников? И им за что эта жестокость, невосприимчивость чужой боли? Но, вспомните, с чего начиналось «Отрочество», не классическое толстовское, нет, а осовремененное до предела Ярославой Пулинович, Юлией Батуриной и теми, кто занят в спектакле.

Стайка подростков, две девочки в коротких юбочках и два мальчика в широких штанах носятся, как угорелые, по городу, скачут на постаменте памятника Трифону Вятскому, а потом, грохоча обувкой по проходам зрительного зала, выбегают на театральные подмостки. Сошли с экрана на заднике сцены - и сразу в жизнь, где мама в длинном, хорошо подогнанном платье утонченно беседует с отцом, прощая ему очередной крупный проигрыш, веря каждому его слову, хотя он и просит ее не верить ему. В оформлении сцены точеные балясины перил соседствуют с перекрещенными березовыми батогами; к отливающим серебром металлическим листам прикреплены изрисованные детской рукой листки бумаги; справа - изящный секретер, слева - рояль. А из динамиков речитативом доносится что-то про первый секс и самокрутную дурь:

Эй, ты, о чем ты там шепчешь?

В другое время жили,

Другие вещи в сердце мне впаяны.

Мое сердце деформировалось,

Посмотри,

Что у меня внутри.

Забирай, оно твоё,

Ё-моё,

Без тебя оно не может всё равно.

Это на экране показывают первый бал Наташи Ростовой. А на сцене рэп, и Вольдемар, что-то доказывая брату, жестикулирует, как рэпер. И вот уже Наташа Ростова с Андреем Болконским сбиваются с ритма старинного вальса и танцуют что-то куда более современное, быстрое. Да что Наташа с князем, уже и бабушка Иртеньевых, вся в чёрном, какие-то па протанцовывает, на мазурку не похожие. И Николеньке вдруг становится стыдно за свои стихи, написанные им по случаю бабушкиных именин, он вырывает листок из ее рук, рвёт его и что-то пушкинское в стиле рэп напевает.

Ах да, «Старушка дряхлая моя...» там было. Он плохо поступил? Так и с ним поступили плохо: чуть не в «дурку» упекли, привязав к спинке кровати длинными рукавами рубашки, в которой он с горя в ванне то ли топился, то ли купался. И мама к нему приходила из своего заоблачного далека, и отец отказывал ему в родстве, и St. Jerome требовал извинений, и бабушка гневалась, таская кровать по сцене. Но кончилось всё хорошо: пришел добрый доктор, Катенька присела на краешек кровати, папа дал Николеньке прочитать мамино письмо, в котором было столько материнской ласки, что он сразу пошел на поправку.

Вот только со зрителями всё не просто. Спектакль смотрится, действие развивается динамично, подтекст налицо и впечатление сильное. И «Отрочество» перечитать хочется. Правда, то, которое написал Лев Николаевич Толстой. Там ведь диалог двух братьев не укладывается в короткие реплики: «Ты почему ее не поцеловал? Кто тебя просил брать мои вещи? А где флакончик?» - «Подумаешь, нечаянно уронил, он и разбился. Что за беда?» А понимание, что мы не одни живем на свете, куда делось? А сложные нравственные вопросы, без ответов на которые хрупкий, ломкий внутренний мир подростков еще более хрупким и ломким становится? Или на все вопросы здесь один ответ: «Я не знаю, я не взрослый, мне так легче...»

Николай Пересторонин

Вятский край - 17 мая 2014

Читайте также

В ожидании нового // «Новый вариант». - 19 июня 2014. № 24 (693). Татьяна Бушмелева.

Каким будет новый сезон? // «Новый вариант». - 22 мая 2014. Татьяна Бушмелева.

«Отрочество» Толстого перевели на язык театра // «Newsler.ru». - 15 мая 2014. Марина Куклина.

Я не хочу в Москву! // «Вятский наблюдатель». - 02 мая 2014. № 18 (827). Мэри Лазарева.

Эволюция «Отрочества» // «Новый вариант». - 30 апреля 2014. Юля Ионушайте.