Как закалялась жесть

В Театре на Спасской впервые в России инсценирован роман Аготы Кристоф «Толстая тетрадь» (постановка Бориса Павловича).

Одна из оккупированных немцами европейских стран периода Второй мировой войны. Чтобы спасти своих сыновей Лукаса и Клауса, мать привозит их из города в деревню к бабушке. Там мальчики проходят суровую школу выживания - и сделанные выводы заносят в тетрадь.

Мальчиков играют взрослые актёры - Михаил Андрианов и Константин Бояринцев. Известный театральный приём (хотя бы по спектаклю Кирилла Серебренникова «Господа Головлёвы»). Мир вокруг настолько жесток, что дети взрослеют - и морально стареют - на глазах.

Кюре (Алексей Кусакин) пытается обратить их в христианство, но Лукас и Клаус в Библии больше всего ценят Экклезиаста и Откровение Иоанна про Апокалипсис - и уже усвоили, что на войне заповеди вроде «не убий» не действуют. Чтобы помочь выжить девочке по прозвищу Заячья Губа (Яна Савицкая), им приходится вымогать у кюре деньги. А в один из моментов, возмутившись тем, что служанка кюре (Анна Шварц) измывается над пленными, мальчики подкладывают ей в дрова взрывчатку, несмотря на то, что служанка ухаживала за ними, как мать.

Взрыв, увечья... И вечный бой, покой нам только снится!

Нечеловеческие условия корёжат неокрепшую личность, вымывают из неё человеческое. Пример тому - и «Иваново детство» Тарковского, и «Толстая тетрадь» Павловича. Из войны Лукас и Клаус выносят урок: верный способ спастись самому - пустить по минному полю впереди себя кого-то другого, даже собственного отца. Такова, как явствует из спектакля, и мораль нынешнего дня - звериная «мораль» бесконечно длящейся войны. Плюс имморализм современного масскульта, порождающий вражду. Жесть!

Павлович по этому поводу скорбит. Протестует. Его позиция гражданина и  пацифиста высказана в «Толстой тетради» впервые очень определённо и мастерски. Растёт Борис Дмитриевич.

На глубоком материале венгерско-швейцарской романистки, пишущей по-французски, блеснули и актёры. Марина Карпичева просто поразила: ну, вылитая бабушка из гущ народных масс, «на лицо ужасная, добрая внутри». Интересно было наблюдать и за Владимиром Ждановым в роли немецкого офицера, насильно оторванного от мирных занятий, но в пекле не потерявшего сострадания к «условному противнику», и за пластичной Яной Савицкой, чья повадка напомнила городскую дурочку Лисичку из «Амаркорда» Феллини, и за новой, роскошной актрисой из Питера Анной Шварц, которой подвластно всё, вплоть до игры на аккордеоне.

Вообще во время спектакля вспоминалось многое: кому-то - массовые сцены в «Ивушке неплакучей» Степанцева, кому-то - эстетика польского театра, фарсовый праздник жизни в фильмах Кустурицы, антифашистский «Жестяной барабан» Шлёндорфа. А мне как старожилу пришло в голову, что лет тридцать назад в этом же тюзе под таким же деревом сидел и писал в толстую тетрадь Павка Корчагин, а сейчас тетрадописателей двое - Лукас и Клаус, не отличимые друг от друга, как Бобчинский и Добчинский...

Григорий Голицын

Вятская особая газета - 02 июля 2009

Читайте также

«Толстая тетрадь». Работа над ошибками // «Кировская правда». - 10 июля 2009. № 83. Юлия Ионушайте.

Война и дети // «Вести». - 10 июля 2009. № 80. Алексей Ульянов.

И мальчики кровавые в глазах... // «Вятский наблюдатель». - 10 июля 2009. № 28. Мэри Лазарева.

Герни и Герши // «Кировская правда». - 19 марта 2009. № 33. Юлия Ионушайте.

Виртуальный роман - задолго до интернета // «Вятский наблюдатель». - 13 марта 2009. № 11. Мэри Лазарева.