Дом, который построил...

«Кукольный дом» по пьесе Генриха Ибсена – спектакль, который задумывался, как новая работа в рамках проекта Театра на Спасской «Актёры крупным планом». Но которому, так или иначе, суждено войти в историю кировского ТЮЗа, прежде всего как последний спектакль, поставленный Борисом Павловичем в должности художественного руководителя.

Об этом извещают зрителей и на официальном сайте театра (Маркетинговый ход? Прощальное «Прости»? Констатация факта?). От этого – я уверена – не смогла абстрагироваться и премьерная публика. Кажется, только вчера был перрон, вокзал и хмурая проводница в вагоне поезда, увозящего Бориса Павловича из Вятки. Точно и пронзительно выразила это ощущение в своих стихах Аглая Соловьёва, поэт, студентка ВГИКа, участник проекта «Миграция» и соратник покинувшего наш город режиссёра: «Ты ещё по улицам ходишь нашим…» И множатся ассоциации, параллели, сравнения. Быть может, не всегда имеющие под собой достаточные основания, но тем не менее…

В одном из своих последних накануне отъезда интервью Борис Павлович говорит, что Театр на Спасской на протяжении семидесяти лет был и остаётся театром-домом. Тем домом, который он решил покинуть после семи лет подвижнического труда. А ещё чуть раньше он признавался со страниц региональных СМИ, что Киров так и не стал для него домом. Покидает свой «кукольный» дом и Нора (артистка Наталия Красильникова). Не смотря на все усилия главной героини, для неё эта квартира так и не стала семейным очагом. Так, временным пристанищем. Затянувшейся остановкой в пути. В поисках себя настоящей. В поисках ответов и смысла.

Эта атмосфера непостоянства, непрочности семейной жизни Хельмеров задаётся и сценографией спектакля (художник-постановщик – Елена Авинова). Упакованные стулья, картонные коробки, спандбонд, скотч, следы штукатурки и краски на полу – здесь невозможно жить. Здесь можно только перекантоваться. А лучше сразу уйти, тем более, что двери – вот они, рядом. На любой вкус и цвет. Одно- и двустворчатые. С обивкой и без. Некрашеные, облупившиеся, в стиле модерн… Выход есть. И не один. Но какой выбрать? И как решиться на такой шаг? Особенно, если все вокруг считают тебя созданием легкомысленным, в жизни ничего не смыслящим, ранимым и беззащитным. Ты и сама уже почти в это поверила. Бесчисленные эпитеты, которыми награждает Нору её супруг Торвальд (артист Михаил Андрианов) – «птичка», «жаворонок», «белочка», «лакомка», «мотовка», «чудачка» – кажется, прилипают к ней намертво, как мятная жвачка.

Личное, материальное благополучие помноженное на благопристойность – вот формула успеха, вот главное мерило счастья в этом мирке. И одно не мыслимо без другого. Это как две стороны одной медали: здесь крайне сложно соблюдать приличия, будучи бедным (примером тому – Фру Линне в исполнении Натальи Сидоровой), но и богатство, нажитое сомнительными путями, не идёт «в зачёт».

Мало кому удаётся вырваться из этой паутины лицемерия и ханжества. Мало у кого просто возникает такая потребность. И чтобы найти выход и сделать шаг за порог, должны сложиться, совпасть и яркая, неординарная личность, и чрезвычайные обстоятельства.

Проблема в том, что такие обстоятельства могут и погубить. Человек слабый возьмёт да и утопиться, как сперва хотела сделать это Нора. Человек заурядный начнёт врать, изворачиваться, подстраиваться под систему, прилаживаться, ублажать, просить милости. Или уйдёт на дно в смысле социальном. Нора же ещё до того, как Крогстад (артист Данил Русинов) начинает её шантажировать с помощью поддельного векселя, ощущает свою уникальность, непохожесть на иных женщин. И основания у неё для этого есть, ведь когда-то она смогла найти выход и спасти своего мужа от болезни. Сама приняла решение. И сама, насколько это было возможно, несла ответственность за последствия. Конечно, она была бы рада разделить эту ответственность с мужем, переложить её на сильные плечи, но – не случилось. Торвальд оказался не тем, за кого она его принимала.

Алексей Хореев

Да, Нора долго старалась подстроиться, жить по тем правилам, которые навязало ей общество, и диктовали собственные понятия о долге. Она надеялась на чудо, терпеливо ждала, что чувства оживут и станут подлинными, а отношения – живыми. Но годы идут, жизнь проходит, а счастья всё нет… Она искала утешения в общении с Доктором Ранком (артист Алексей Хореев), но не нашла. И именно эта копившаяся годами внутренняя неудовлетворённость сыграла определяющую роль в её решении уйти из семьи. По-крайней мере, не меньшую, чем сама история с поддельным векселем.

Известно, что для постановки пьесы в Германии Ибсен переписал финал: Нора остаётся в семье ради детей. Борис Павлович в спектакле Театра на Спасской также меняет финал. Хэппи энда не будет. Никаких сантиментов. Никакой надежды. Никаких иллюзий. Финальный диалог героев превращается в монолог Норы. «Я сейчас уйду. Ты слышишь?», – спрашивает она уснувшего (ох уж этот ирландский виски для снятия стресса) Торвальда. Нет. Он не слышит. Нора растеряна. Напугана. Одинока. И выход есть, он не один – вот же светятся новогодними гирляндами многочисленные двери. Двери в другую жизнь. К другой себе. Но кто бы знал, кто трудно найти хотя бы одну, когда погаснет свет. За секунду до финальных аплодисментов.

Фото Сергея Бровко.

Елена Грачёва

Кировская правда - 15 ноября 2013

« Назад