Неудобно чирикать под голоса военных сводок

«Новости провинциальной культуры» в Наблюдателе не выходят уже довольно давно. Между тем в местном искусстве все это время что-то да происходит, порой даже волнует: была, например, пара интересных художественных выставок, прошла традиционная «Книга Года» (снизившая общее число изданного по сравнению с предыдущим годом более чем вдвое, хотя бумажный кризис в стране тогда даже еще не начинался), пара презентаций сборников стихов хороших вятских поэтов (и деятелей культуры) – Тамары Николаевой и Андрея Антонова. Наконец, был показ фильма Антона Погребного «Последние свидетели» (о подвижнической миссии фотографа Борисова, запечатлевшего по собственной инициативе еще живых стариков – участников и мирных жертв Великой Отечественной; инициатива была поддержана клубом «Мир», получила федеральный грант, благодаря чему этот впечатляющий по силе и художественной ценности фотопроект два года триумфально передвигался по городам и весям области).

Однако. Мы привыкли к тому, что искусство, даже здешнего провинциального извода, не в пример ярче и значительней нашей унылой и невзрачной действительности. С конца февраля все роковым образом поменялось, но теперь стало совершенно непонятно, каким нефальшивым языком, а главное ЗАЧЕМ писать об искусстве? Если не видеть, не чувствовать и не обозначать его имманентной связи с жизнью, которая ежесекундно мучит, ужасает и пока что не дает ни единой капли надежды.

* * *
БЕСЫ В ГОРОДЕ. НО ЗАЧЕМ ЖЕ ВСЕ ВРЕМЯ ТАБУРЕТКИ ПЕРЕДВИГАТЬ?

«Так что, теперь давайте закроем все театры, отменим премьеры», – с обидой на мою неготовность написать восторженный отзыв о развеселой искрометной «Женитьбе» сказала режиссер народного театра. А я бы закрыла, по крайней мере отменила – пока льется кровь – все вещи откровенно развлекательного характера. Для нового тюзовского спектакля «Унтиловск» по ранней пьесе Леонида Леонова делаем исключение. Беря во внимание его значимость для города, раз каждая премьера последние годы – в той или иной мере – событие, аншлаг. Хотя материал взят сильно неоднозначный (якобы это зрительский лидер осенней читки). Унтиловск – прегадкий провинциальный городишко, из которого нет выхода, населенный разнохарактерными мелкими бесами; ни одного крупного беса и ни одного положительного персонажа. Прихлебатель Аполлос, колоритный мастер пожрать на халяву (Данил Русинов) и глумливый отец двух Агний, священник Иона (Александр Королевский) здесь самые запоминающиеся клоуны. Правда, имеется как бы герой (новый артист Егор Злобин), периодически пытающийся вырваться из-под влияния обаятельных пакостников (прямо Ф. Сологуб какой-то), но ему пока что явно не хватает актерской харизмы. Да еще его беглая жена вроде бы не совсем пропащая женсчина (вокруг нее непрерывно идет попытка собачьей свадьбы с участием мужеского состава спектакля, в конце даже брезжит нечто вроде оздоровления общей обстановки). Хотя играет прелестницу скорее не сама актриса, а ее красиво струящиеся длинные белокурые локоны, коими она красиво встряхивает…а в апогее своей красоты солирует в пластическом шабаше ведьм, его исполняет женский уже состав…

Зловещее кабаре (сравнительно новая форма для «Театра на Спасской») с плясками и частушечно-уличного типа групповыми «простонародными» песнопениями призвано оживить и расшевелить нескончаемую (хотя, чего уж там, вовсе не лишенную привлекательности злого юмора и талантливого языка будущего советского классика) говорильню спектакля, длящуюся в общей сложности почти три часа. Как, и это Егор Чернышов, гуманистически – по отношению к зрителю – никогда на моей памяти не занимавший его внимание более полутора часов! А тут почти бессюжетная вещь, посвященная одной лишь плодотворной идее, фактически мессиджу: скверно вы здесь все живете, господа, но при этом извольте-ка получить удовольствие от увиденного. Как проскочить между сциллой амбициозной задачи и харибдой однообразия текста? За счет движухи кабаре (имеющей успех) и еще, внимание, непрерывного же и бессмысленного физического действия по перекладыванию, переставлению простых вещей, как то – пустых бутылок, табуреток и бочек.

А ведь так эффектно значимо, с вырезанными буквами на просвет, последние вначале зависают над строем пролетарьята (ни дать ни взять активисты в «Собачьем сердце», поющие про суровые годы, которые и нас безусловно ждут): мне сразу страшно, упадут ведь, прибьют певцов бесовидной эпохи. Потом уже, когда эти бочки таскают по сцене туда-сюда, они оказываются легкие, неопасные, декорации суть …

К актуальной теме о проклятом, ударение на первый слог, месте бесцеремонно обращались многие приезжие режиссеры кировских театров. Напомню: Борис Павлович все свои топовые документальные вещи строил на роковом вопросе: уеду-не уеду из этой ж-ы мира; в Драме перед убытием из Кирова некто Константин Солдатов поставил злобный «Кировлес» (типа, все о нас), зато добрый Евгений Ланцов нам оставил свой филигранный «Городок» (тоже последнюю свою работу в Кирове, после чего его ушли) по американской прозе Уайлдера с тоже, якобы, параллелями, хотя и весьма смутными. Теперь рефлексия дикого места от Е.Чернышова с командой – по тексту Леонова двадцатых годов. К чему это он нас готовит? Да, собственно, куда сегодня и бежать-то из Унтиловска. Вся Россия наш сад.

Напоследок, исключительно с любовью к наиболее прогрессивному учреждению городской культуры, хочется дать зрительские советы, никак не претендующие на экспертное мнение, но могущие улучшить прокатную судьбу спектакля. А то ведь преданная премьерная публика схлынет, кем тогда наполнять зал? Первое – решительно сократить длительность беспредметных разговоров, это возможно сделать без ущерба для содержания. Второе – как-то поработать над акустикой, а то интересные песнопения большей частью сливаются в один общий гул, где уж там оценить живой юмор масс. Третье, не раздражать зрителя постоянной движухой с табуретками и бочками: ведь чтобы показать бессмысленность и однообразие жизни, необязательно это делать таковыми же средствами?

Людмила Нагаева

Наблюдатель-онлайн - 06 мая 2022

« Назад